20 ноября 2011 года, исполняется ровно 20 лет с того трагического дня, как в небе над селом Гаpакенд Ходжавендского района Нагорно-Карабахского региона Азербайджана был сбит вертолет МИ-8, в котором находился весь цвет политической элиты тогдашнего Азербайджана
: государственный секретарь Азербайджанской Республики, народный депутат СССР Тофиг Исмайлов, заместитель премьер-министра Азербайджанской Республики, депутат парламента Зульфи Гаджиев, государственный советник по вопросам обороны, депутат парламента Магомед Асадов, Генеральный прокурор Республики, депутат парламента Исмет Гаибов, глава исполнительной власти Шушинского района, депутат парламента Вагиф Джафаров, народный депутат СССР Вели Мамедов, заведующий отделом Аппарата Президента Азербайджанской Республики Осман Мирзоев, первый заместитель министра мелиорации и водного хозяйства Гурбан Намазалиев. В вертолете, направлявшемся в указанный регион с миротворческой миссией, находились также прокурор НКАО Плавский И.А., начальник управления Министерства национальной безопасности по НКАО Иванов С.С., начальник УВД НКАО, комендант района чрезвычайного положения генерал-майор Жинкин Н.В, помощник госсекретаря Азербайджанской Республики Рафиг Мамедов, сотрудники Азгостелерадио Алы Мустафаев, Фахраддин Шахбазов и Ариф Гусейнзаде, наблюдатели от Российской Федерации генерал-майор Лукашов И.Д. и подполковник Кочеров В.М., наблюдатель от Республики Казахстан, первый замминистра ВД Казахстана генерал-майор Сериков С.Д., члены экипажа воздушного судна. Все 22 человека, находившиеся на борту вертолета, погибли.
В результате этого террористического акта погибли выдающиеся государственные деятели Азербайджана, цвет политической элиты того времени. С ними в тот период азербайджанский народ, только-только освободившийся от оков КПСС, связывал надежды по справедливому урегулированию Карабахского конфликта.
К сожалению, виновные в этой трагедии до сих пор не понесли наказания. В прошлом году, в канун очередной годовщины трагедии над Гаракендом, было приостановлено следствие по уголовному делу о крушении вертолета, в связи с тем, что территория, где произошла катастрофа, ныне оккупирована вооруженными силами Армении. Выявить лиц, совершивших это преступление, на данный момент не представляется возможным.
В преддверии 20-й годовщины трагедии над Гаракендом, редакция Vesti.Az предлагает вниманию читателей интервью с вдовой погибшего в 20 ноября 1991 года Генерального прокурора Азербайджанской Республики Исмета Гаибова – Лейлой ханум и их дочерью Фирузой.
- Лейла ханум, Вы помните тот день, когда впервые увидели Исмета Гаибова? Когда и при каких обстоятельствах произошло Ваше с ним знакомство?
- Да, конечно помню. Наше знакомство с Исметом состоялось в 1965 году, в разгар лета. Тогда в Баку гостила моя подруга, и мы прогуливались с ней по городу, осматривали достопримечательности. Я выросла в Грузии, в Батуми, и на тот момент недавно только переехала в Баку, поэтому не совсем хорошо в нем ориентировалась. Слегка заблудившись, я спросила дорогу у первого встречного, кем и оказался Исмет. Он подробно объяснил, как нам пройти, на чем мы и расстались. Исмет запомнился мне своей лучезарной улыбкой и благовоспитанностью, ведь любой другой на его месте попытался бы воспользоваться моментом, чтоб навязаться в попутчики. Также я обратила внимание на маленький кораблик с алым парусом, который был вышит на его тенниске. В то время был очень популярен художественный фильм «Алые паруса» по одноименной повести Александра Грина, и каждая молодая девушка мечтала о своем капитане Грее.
А через пару дней я встретила Исмета уже около своего дома. Он обставил это как случайную встречу, во что я, конечно же, наивно поверила. Лишь спустя определенное время он признался, что проследил за мной еще в первый раз.
- Было ли его предложение выйти за него замуж неожиданным для Вас?
- В первое время мы просто дружили, но он окружил меня таким вниманием, так старался предугадать и немедленно выполнить любое мое пожелание, что не заметить этого особого отношения было просто невозможно. От нашей первой встречи до свадьбы прошло целых три года, и за все это время он ни разу ничем не огорчил меня, как, впрочем, и после того, как мы сочетались браком.
- Какой, на Ваш взгляд, самый запоминающийся день в Вашей семейной жизни?
- Конечно же, рождение первенца, нашего сына Исмаила. Исмет был младшим ребенком в семье и в 26 лет потерял отца, очень уважаемого не только в родной Гяндже, но и во всей Республике аксакала, заслуженного учителя Исмаил бека Гаибова. Поэтому, когда у нас родился сын, с именем вопросов не возникало. Через два года появилась на свет наша дочь, которую мы, соответственно, назвали в честь Фирузы ханум - мамы Исмета. Кстати, Фируза ханум также была удостоена звания заслуженного учителя республики. Исмет очень гордился тем, что дети носят имена его родителей, говорил, что его папа и мама всегда рядом.
- На редких фотографиях Исмет Гаибов выглядит сосредоточенным и серьезным. А каким Исмет Гаибов был в семье и в общении со своими близкими?
- Более жизнерадостного, оптимистичного, веселого, удалого, ловкого человека я не встречала. Вечный тамада, сыплющий стихами на азербайджанском, русском, немецком языках, заводила в самых разных компаниях. Столкнувшись с кем-либо угрюмым или неулыбчивым, он мог в течение 10-15 минут отыскать в нем «человечинку», будь то хоть постный партийный бонза или строгий прокурорский чин, Исмет буквально вынуждал собеседника раскрыть лучшие свои стороны. Таким любили его мы, члены семьи, таким знали его и друзья…
Груз ответственности, угрожающая ситуация, в которой оказалась наша Родина в конце 80-х – начале 90-х годов, не способствовали, конечно, особо веселому расположению духа, что и отразилось, видимо, на фото того периода. Но Исмет был уверен в своих силах, ни на секунду не сомневался, что вместе со своими единомышленниками сумеет переломить ход событий и вывести Азербайджан в победители. И делал все возможное и невозможное для этого. Если бы не эта катастрофа…
- Лейла ханум, легко ли Вам было быть супругой Генерального прокурора республики? Вам наверняка приходилось себя в чем-то ограничивать, чтобы не мешать карьере супруга? <*b>
- Когда мы поженились, Исмет не был еще ни Генеральным прокурором, ни прокурором вообще. Тем не менее, зная о том, что он не сторонник того, чтобы я работала, я и не пыталась даже завести разговор о том, чтобы сделать свою собственную карьеру. Не могу сказать, что у нас не было необходимости в лишних поступлениях в семейный бюджет, ведь Исмет работал тогда по комсомольской линии и зарплата у него была более чем символической. Но он делал все, чтобы наша молодая семья не испытывала ни в чем недостатка, организовывал комсомольско-молодежные походы по местам боевой славы, спортивные мероприятия, за которые ему доплачивали сверхурочные.
Когда же он стал все выше и выше подниматься по служебной лестнице, параллельно стало развиваться и мое самоограничение. Для детей же главной заповедью в семье всегда было – «Не зазнавайся!»
- Конец 80-х годов прошлого века – один из сложнейших периодов в жизни республики. Как Исмет Гаибов воспринимал начинавшийся в то время конфликт в НКАО?
- Это отдельная тема. Исмет был невероятно щедрым человеком, любил делать окружающим подарки по любому случаю, а чаще всего и безо всякого повода, просто любил радовать близких ему людей. Мог, не задумываясь, подарить какую-то нравящуюся ему обновку, если видел, что эта вещь понравилась его другу или родственнику.
Когда же возник вопрос территориальных притязаний к нашей республике, мы увидели совсем другого Исмета. Он как будто сквозь себя пропустил эту проблему, воспринял вызов, брошенный Азербайджану, как вызов своему собственному достоинству. И, засучив рукава, вплотную занялся решением разгоравшегося карабахского конфликта. Как Вы знаете, за короткое время в 1991 году от армянских боевиков было освобождено 24 села, в том числе такие их форпосты, как Чайкенд и Мартунашен. Было тяжело, очень тяжело, но о духе пораженчества, которым общество столкнулось чуть позже, тогда не шло и речи…
- Делился ли он с Вами своими переживаниями?
- Никогда не забуду, как он переживал события 20 января 1990 года. В день похорон шехидов, когда уже стемнело и народ разошелся, Исмет повел нас к месту их захоронения в Нагорном парке. Было темно, холодно и, откровенно говоря, страшно, я предложила было пойти на следующий день, но Исмет уже принял решение. Когда мы пришли на аллею, он, указав на десятки свежих могил, сказал детям: «Навсегда запомните это!»
Он всегда старался избегать обсуждения служебных проблем в семье, старался также не показывать нам и озабоченность карабахским вопросом. Но масштабы проблемы были уже совсем иными…
- Лейла ханум, вспомните, пожалуйста, каким был Исмет Гаибов в последние дни жизни? Чувствовал ли он или Вы надвигавшуюся беду?
- Конечно, и я, и дети понимали всю опасность его поездок в Карабах, но мы и представить себе не могли, что он, оказывается, участвует там в боевых операциях, руководит ими. Он скрывал это от нас, не хотел, чтоб мы еще сильнее тревожились за него. Но сам он не мог не знать, что постоянно играет со смертью. Как видите, даже такая угроза не смогла остановить его в стремлении к цели, к очищению Карабаха от сепаратистской скверны…
- Так уж распорядилась судьба, что Ваша жизнь оказалась условно разделенной на две части - до 20 ноября 1991 года и после. Что Вам помогло выстоять и пережить невосполнимую утрату любимого человека?
- Вы говорите, прошло 20 лет? Но что такое 20 лет по сравнению с той всеобъемлющей, всепоглощающей любовью, которую испытывал к нам Исмет, и которую я и мои дети испытываем к нему! Вот это чувство и придает мне жизненных сил. Поверьте, в моих словах нет и толики пафоса или преувеличения.
- Одобряете ли Вы выбор Вашего сына Исмаила, выбравшего путь своего отца и ставшего работником прокуратуры?
- Это было самой большой мечтой Исмета, ведь помимо него самого в органах прокуратуры в свое время достойно трудились и два его старших брата – Сабир и Гаиб Гаибовы. Исмет говорил сыну, что еще немного поработает в прокуратуре, а потом перейдет в какой-нибудь другой из правоохранительных органов, чтобы дать Исмаилу возможность стать сотрудником прокуратуры.
Судьба распорядилась несколько иначе. Поэтому, когда в июле 1993 года Исмаилу было предложено перейти на работу в Генеральную Прокуратуру (он тогда работал в Бакинском городском суде), этот вопрос в семье даже не обсуждался.
- Фируза ханум, скажите, пожалуйста, а каким он был отцом? При его работе у него наверняка не всегда хватало времени на общение с детьми. В таких случаях, как правило, отцы балуют своих детей. Баловал ли вас Исмет Гаибов?
- Баловал, еще как баловал! Но это было совсем другое балование, не в том смысле, который обычно вкладывается в это слово. Отец баловал нас своей любовью, своим вниманием, своим теплом. И при всей своей занятости у него всегда хватало времени на то, чтоб приласкать или ободрить нас.
- Каким в Вашей памяти остался Исмет Гаибов?
- Живым!
Бахрам Батыев
Комментариев нет:
Отправить комментарий